Историческая часть Сухуми — это здания самых разных эпох: ар-деко начала 20-го века, сталинский ампир, хрущёвки и новостройки. Но почти треть строений – руины. Какие-то из домов были разрушены во время грузино-абхазского конфликта [в начале 90-х, — ред.], другие просто брошены, и над ними поработало время. Люди написали на домах «занято», и даже впоследствии оформили в собственность, но денег на содержание и ремонт не нашлось, и теперь на их крышах и балконах растут деревья и кусты, а подъезды стали общественными уборными.
На улице Сахарова, что ведет к знаменитому еще с советских времен кафе «Пингвин» под номером 3 располагается бывший жилой дом. Сегодня это два этажа городских развалин. Остался только скелет несущие стены и балки перекрытий. На остатках балконов поселились гималайские кедры, самосевом из шишек они проросли прямо на бетоне. И даже пустили корни сквозь него. Смотрится это почти красиво. У этого здания два собственника, главный архитектор Сухуми, Светлана Шаменкова не стала называть их имена, но рассказала, что они никак не могут договориться, что с ним делать.
Владелец основной части здания хочет снести его, построить гостиницу, и причитающиеся другому хозяину 18 квадратных метров выделить ему, если он не хочет продавать их до начала реконструкции. Но второй владелец против сноса, и считает, что здание необходимо сохранить, то есть укрепить и воссоздать в первозданном виде.
— «Здание не имеет исторической ценности, это не памятник, его можно смело сносить, укрепление конструкции обойдется намного дороже», — говорит Светлана Шаменкова.
В начале 20 века здания в Сухуми строили без учета сейсмической активности, поэтому просто реставрировать то, что было построено 100 лет назад нельзя, говорят специалисты. Уровень сейсмики в Абхазии 9 баллов, это значит, что здания необходимо возводить, учитывая возможность самых мощных толчков, а это в свою очередь приводит к серьезному удорожанию всех строительных работ. Во многом из-за этого зарастает лесом здание принадлежащее [де-факто] Государственному комитету по делам молодежи и спорту. В начале 20 века это было здание ферментационного завода греческого купца Ивана Яхиопуло, сегодня оно признано памятником архитектуры. Строение необходимо восстановить в прежнем обличии, но как говорят в Госкомспорте, на это нет денег.
Еще одно яркое здание в Сухуми располагается на улице Пушкина. Это дом инженера Даля. Если сегодня заглянуть в окна, то можно увидеть мусор, непристойные надписи, а проходя мимо услышать характерный запах «общественной уборной». А ведь это памятник архитектуры позапрошлого века. От былого пышного убранства этого строения остались лишь двери. Их удалось сохранить, установив на здание Таможенного комитета. В советское время в доме Инженера Даля располагались коммунальные квартиры, которые после войны 1992-93 годов опустели. Тогда было решено сделать из этого здания дом-музей художницы Варвары Бубновой. Его даже так оформили в управлении архитектуры города. Но в начале 2000-х годов из-за того что так никто и не взялся за ремонт дома, музей упразднили. Возможно в угоду другому потенциальному владельцу, но кто сейчас его формальный хозяин — тайна за семью печатями.
Еще одни заметные городские руины располагаются напротив Центрального выставочного зала. В 90-х годах это здание выделили Союзу Художников Абхазии под картинную галерею, но у Союза не было денег, чтобы его отремонтировать. Тогда решением [де-факто] правительства, как рассказывает председатель Союза художников Абхазии Виталий Джения, его передали в собственность ныне покойному Константину Озган, председателю совета старейшин. С тех пор прошло больше десятка лет, и хозяин давно сменился, но картина остается прежней.
— «Столько времени держать вот так, это неуважение к народу, который здесь живет. Если не могут ремонтировать, тогда пусть отдадут другим. Есть городские власти, есть правительство, есть президент, в конце-концов. Какие-то решения должны принимать», — говорит Виталий Джения.
Как говорит художник, город отражает внутреннее состояние его жителей, и соответственно окружающая среда формирует отношение к городу. Получается замкнутый круг: депрессивный пейзаж портит настроение, и желание созидать не возникает.
— «Когда ходишь по городу, совершенно другое отношение к жизни. Вот эти заборы – это трагедия, на них страшно смотреть. Видно влияние среды. Люди духовно обнищали. Все заняты только своими внутренними проблемами. Очень больно ходить по городу и смотреть на эту разруху», — досадует Джения.
Обязать собственников хотя бы расчищать территорию внутри и вокруг полуразрушенных зданий администрация города не может. Во-первых, потому что практически никаких санкций за ненадлежащий уход за недвижимой собственностью законом не предусмотрено.
— «Заплатить штраф 500 рублей (примерно 7 долларов) и дальше ничего не делать – это в порядке вещей. Но чтобы выписать штраф, нужно найти собственника, а многие из них находятся за границей», — рассказывает Светлана Шаменкова.
Вторая причина, по которой городские власти не могут заставить собственников убрать лес посреди города – безопасность. Никто не гарантирует, что это задание не обрушится в ходе работы.
— «У нас бывали истории, когда ремонт начинали с расчистки территории. Заходили внутрь здания, чтобы выгрести осыпавшуюся крышу, и это приводило к обрушению стен», — рассказывает главный Архитектор Сухума.
Лишить хозяина здания права собственности можно через суд, но процедура настолько запутанная, что дает волю коррупционной фантазии. Поэтому дел по отчуждению какой бы то ни было недвижимости в Абхазии, практически нет. К тому же владельцами крупных недвижимых объектов чаще всего являются крупные политики и представители криминала. Например, гостиница «Тбилиси». Уже много лет она без стекол и дверей стоит мрачной развалиной посреди Сухуми. Ее владельцев не принято называть вслух, потому что это может привести к большим проблемам.
Положительные примеры тоже есть. Самый яркий это дом Константина Тужба по улице академика Марра, бывшей Энгельса. Он заботится о фасаде свое дома и украшает цветами не только двор. Он выложил плиткой тротуар перед домом, высадил цветы в клумбы на территории общего пользования. По словам Константина Тужба, фасады домов и все что видно прохожему гораздо важнее внутреннего убранства дома.
— «Мы живем в курортном городе, но глаз отдыхать на наших улицах должен не только у туристов, но и у местных жителей, — говорит Тужба, — разглядывая кадры лазурного побережья Франции – я вижу Абхазию в лучшей ее версии. Если каждый горожанин будет внимательно относиться к своему дому, двору, тротуару и бульвару рядом с домом, то мы справимся с разрухой».
Образцово-показательной можно назвать улицу Шотландскую. И подъем на Сухумскую гору. Неплохо смотрится улица Гулия. Здесь вырастают новые и реставрируются исторические здания. Вопрос преображения Сухумских улиц – это вопрос еще и денежный. Городские виды отражают финансовое состояние его жителей и действуют на психику.
Простой опрос на улице показал, что люди живущие в Сухуми постоянно не замечают разрухи.
— «Я каждый день хожу по улице Званба на работу, — говорит Элина, — автоматически перехожу с тротуара на проезжую часть, потому что участки тротуара превратились в болото, и не приходится волноваться перепрыгивая через поток канализационной воды. Я уже привыкла к этому».
А Вероника постоянно живет в Сочи, и приезжает к родственникам примерно раз три месяца, по ее словам контраст с городом ее постоянного жительства очевиден. «Больно смотреть на эти серые дома и деревья на их крышах. Но с другой стороны тут так спокойно и даже романтично. Столько зелени в Сочи, например, уже не увидишь, а тут соснами пахнет даже на проезжей части».
Туристы тоже по большей части в восторге от городских руин.
— «Фотографировалась возле каждой старинной двери. В Европе тоже много заброшенных заданий, но выглядя они чуть по-другому. В них нет столько печали как здесь. Я думаю – это связано с тем, что руины тут — следствие войны», — говорит Елена, туристка из Москвы.
Материал подготовлен в рамках проекта «Вести из Южного Кавказа». В тексте содержится терминология и иные дефиниции, используемые в самопровозглашённых Абхазии и Южной Осетии. Мнения и суждения, высказанные в статье могут не совпадать с позицией редакции «Netgazeti» и тбилисского офиса Фонда Heinrich Böll.
