С 28 ноября в Грузии прекратил работу общественный транспорт. Это создало большую проблему для большей части населения, в том числе и для детей с ограниченными возможностями (ДОВ) и специальными нуждами.
Из-за введенных властями ограничений часть детей потеряли статус лица с ограниченными возможностями (ЛОВ). Из-за чего они лишились государственного пособия.
Родители говорят, что для получения статуса нужно предоставить много справок специальной комиссии. В условиях отсутствия транспорта, это часто обходится довольно дорого, особенно в регионах.
После того, как родители заговорили об этой проблеме, Минздрав пообещал, что срок прохождения комиссии будет передвинут.
Каково это, когда ребенок теряет статус? Родители рассказывают, что в период пандемии столкнулись с большими сложностями. Большинство из них называет одной из главных проблем отсутствие общественного транспорта.
Многие из них потеряли источник дохода из-за ограничений. Таким образом, помощь от государства осталось последней надеждой. Однако, те же ограничения усложнили предоставление необходимых услуг. Усложнился процесс учебы и подтверждения статуса.
Дело в том, что по закону детям с ограниченными возможностями надо раз в два года проходить специальную комиссию. Именно она решает, сохранит ли ребенок статус.
Живущая в Батуми Русо Шарвашидзе одна из тех матерей, ребенок которой лишился статуса и финансовой помощи до возобновления работы общественного транспорта.
Журналист Netgazeti беседовала с ней еще до объявления Минздравом о переносе сроков предоставления документации.
«Согласно закону, несмотря на то, что диагноз не может измениться, ребенок раз в несколько лет должен пройти комиссию. Мне это непонятно.
Мы проходим комиссию для очередного определения статуса в случае диагноза, который не меняется», — рассказывает Русо.
По ее словам, процедура особо затруднительна зимой, в условиях плохой погоды, особенно в тех условиях, когда ребенок не носит маску.
Нужно обойти разных врачей, получить форму 100. Должны назначить заседание комиссии, чтобы заново определили диагноз. В условиях такого диагноза так не должно быть, не то что в период пандемии. Мы действительно имеем дело с несправедливостью.
Нужно пойти во много мест. В Батуми с первого февраля транспорт возобновит работу, но до этого было и будет сложно. Сначала нужно идти к районному врачу, потом в специальную клинику. Там соберется комиссия и определит срок заседания. Потом опять надо идти опять.
Если нет собственной машины, нужно передвигаться на такси. Когда нет работы и приходиться полагаться на мизерную пенсию, очень сложно. Пенсия — 250 лари [менее 80 долларов США — ред.]. Когда обменный курс на столь высоком уровне и все стало дороже, ты не можешь полагаться лишь это. А работа остановилась, это единственный источник дохода. Поскольку действие статуса прекратилось, мы остались за пределами [пособия]», — делится своей историей Русо Шарвашидзе.
Она рассказывает, что обращалась для помощи на горячую линию, но получила стандартный ответ о том, что в клинике действуют в соответствии с регламентом. «Дойти до человека, который даст адекватный ответ, не получилось из-за отсутствия транспорта и плохой погоды», — говорит она.
Русо Шервашидзе. Фото из Facebook
«Заседание комиссии уже назначено. Мы ее пройдем, диагноз, который у ребенка с детства и не меняется, вновь подтвердят. Статус восстановят, пенсия и назначенная государством помощь в период пандемии продолжится. Эту помощь мы также не получали из-за прекращения статуса», — объясняет Шарвашидзе.
«Помимо запрета транспорта, главная проблема — отсутствие школы. Кроме того, что ребенок получал там образование, он еще и веселился. Дистанционно это очень сложно. У нас интеллектуальное ограничение и ему сложно подключаться одному, нужна я. Когда у меня физически не было времени, он оставался без учебы.
Мы также получали ваучеры, тренировки и помощь логопеда. Это обеспечивало государство. Сейчас этого нет. Дистанционная помощь сложна, ее даже представить невозможно», — заключила Русо.
Ответ министерства и обещание
В беседе с Netgazeti глава Управления политики социальной защиты Минздрава Грузии Теа Гварамадзе сказала, что ведомство планирует передвинуть сроки прохождения комиссии. По ее словам, до сегодняшнего дня действие статуса продлевали три раза и собираются продлить в четвертый раз, на этот раз до первого апреля.
Она также заявила, что все те, кто столкнулся с проблемой прекращения действий статуса, получит помощь. Как объяснила Гварамадзе, осталось дождаться лишь принятия нужного распоряжения правительством.
Теа Гварамадзе Фото из Facebook
На наш вопрос, почему такое решение не было принято ранее, Гварамадзе ответила, что возможно, имело место несколько случаев расхождения в сроках.
«Неурегулированная система» — оценка правозащитника
Мари Коркотадзе, глава организации «Семьи против дискриминации» была одной из первых, кто публично заговорила об этой проблеме.
Несколько дней назад она опубликовала заявление в Facebook. В комментариях многие родители написали, что они с детьми столкнулись с подобной проблемой.
Коркотадзе сказала Netgazeti, что проблема носит не индивидуальный, а масштабный характер. Во главе всего, по ее оценке, стоит система, не учитывающая нужды лиц с ограниченными возможностями и детей.
«Сначала хочу коснуться главной проблемы — в целом, система настолько не отрегулирована, что например, человеку с ампутированной ногой раз в два года нужно проходить комиссию. За два года нога не вырастет? Так зачем его вести на повторную комиссию? Что проверять?
Это касается не только тех, у кого ампутированы конечности. Возьмем для примера Синдром Дауна. Этот синдром будет у человека до конца жизни. Этих детей тоже зовут на комиссию раз в два года. Такой же подход и в случае аутистического спектра, даже в тех случаях, когда у детей довольно сложное поведение», — объясняет Мари Коркотадзе.
Как и другие родители, она говорит, что прохождение комиссии затруднилось из-за пандемии, в особенности из-за отсутствия транспорта.
Родителям, проживающим в регионах и вовсе приходится тратить дополнительно тратить по 100-150 лари. Это в условиях, когда государственная помощь для ДОВ во время пандемии составляет 100 лари, а из-за прекращения статуса ее вовсе не зачисляют.
Коркотадзе вспоминает разговор с представителем минздрава. Она говорит, что на вопрос, почему же не передвинули сроки прохождения комиссии, как во время первого локдауна, ей ответили, что сегодня в Грузии нет чрезвычайного положения — есть лишь точечные ограничения. Соответственно, в ведомстве не стали делать такое допущение [В марте прошлого года в Грузии было введено чрезвычайное положение. Оно было снято в мае, но летом парламент принял закон, по которому правительство было уполномочено вводить ограничения, ранее допустимые лишь в условиях ЧП (например, комендантский час) без его объявления — ред.].
«Сейчас можно быстро оформить какое-нибудь распоряжение. Это может сделать либо министр здравоохранения, либо премьер-министр. Это легко сделать и в отличие от изменения закона, это не требует много времени», — разъяснила Коркотадзе.
Мари Коркотадзе (в центре). На митинге протеста перед зданием мэрии. 2017 г. Фото: Нино Бидзинашвили / Netgazeti.
