Автор: Дитер Боден, 02.11.2021
Поездка в Абхазию этой осенью по-прежнему напоминает маленькое экзотическое приключение: приехав из Грузии, страны, которая сегодня последовательно ориентируется на евроатлантический мир, вы попадаете в сферу власти российского самодержавия. Пограничный контроль на реке Ингури является соответственно тщательным, где вам придется иметь дело с российскими контролерами в форме. Со времени войны с Грузией, закончившейся горьким поражением грузин в 1993 году, Абхазия стала отделившейся провинцией. В 1992 году она провозгласила себя независимым государством; до сих пор ее признали только Россия и еще три государства. Результатом этого является полная изоляция от внешнего мира. Сегодня практически только Россия открыта для абхазов для путешествия.
Прошло несколько лет, прежде чем Абхазия в некоторой степени смогла справиться с разрушениями войны. Сегодня столица Сухуми, некогда славившаяся своим элегантным средиземноморским колоритом, в значительной степени восстановлена.
Фасады шикарных отелей на берегу моря, выходящий на Черное море, снова на виду. Вы как прежде можете прогуливаться по набережной гавани мимо кафе и маленьких ресторанчиков, где всего несколько лет назад была зияющая пустота.
Однако публика изменилась: на смену бывшей аристократической элите пришли спортивно одетые туристы из России, которые этим летом, как и в предыдущие годы, приехали в большом количестве, часто по пакетным турам.
Между тем, дорожное движение в Сухуми достигло размеров, почти сравнимых с крупными западными городами. Нередко приходится застревать в пробках. Местные жители относятся к этому спокойно. Для них это признаки того, что образ жизни приблизился к западным стандартам. Но, для сведущих людей, в этом случае также замешана коррупция, что является обычным явлением в кругах нажившейся на деньгах небольшой олигархии.
В целом, видимость нормальной жизни обманчива. Об этом свидетельствуют беседы с политическим руководством страны, с широким кругом граждан и представителями неправительственных организаций.
В экономическом плане страна все еще отстает; около двух третей государственного бюджета по-прежнему покрывается за счет субсидий из России, с которой постоянно ведутся жесткие переговоры о размере и предназначении этих средств.
Премьер-министр Александр Анкваб определил три основные проблемы на текущий бюджетный год: пандемия, ликвидация последствий нескольких стихийных бедствий — он упомянул два наводнения и ураган — и постоянное обновление инфраструктуры страны. Были озвучены следующие цифры по Ковиду: ежедневно регистрируется от 110 до 120 новых случаев заражения и 2-3 случая смерти. Медицинская обслуживание достигла своего предела. Пациенты переводятся в российские клиники, но они также принимают предложения о помощи из Грузии, куда были направлены несколько пациентов.
Однако наиболее важными являются нерешенные политические проблемы, с которыми по-прежнему сталкивается Абхазия. К ним относятся неурегулированные отношения с соседней Грузией и отношения с Россией.
Отношения с Грузией, с которой с 1992 года разорваны узы государственного единства, по-прежнему нуждаются в прояснении. Подавляющее большинство международного сообщества продолжает придерживаться мнения, что государственная целостность Грузии должна быть восстановлена, включая бывшую часть страны — Абхазию.
Однако в каждом разговоре, который я вел в Абхазии, мне было ясно, что возвращение к государственному единству с Грузией вряд ли мыслимо в свете существующего исторического опыта.
Более 10 лет в Женеве ведутся прямые переговоры между грузинами и абхазами при участии нескольких посредников с целью достижения компромисса. Но решение проблемы пока не просматривается. Отделение от Грузии ко всему и глубоко эмоционально: Анкваб говорил о «чувстве собственной избранности», которое определяет позицию Грузии.
Абхазы решительно выступают против грузинской интерпретации того, что они «оккупированы» Россией и имеют лишь ограниченную возможность свободно выражать свою волю. Согласно грузинской версии, решение проблемы политического статуса может быть достигнуто простым путем вывода Россией своих войск из Абхазии; тогда воссоединение с абхазами стало бы само собой разумеющимся. Эта версия отвергается абхазами из-за травматического опыта войны 1992/93 годов, которую они вспоминают как попытку физического уничтожения своего народа. С тех пор доверие к грузинам глубоко подорвано; сегодня почти нет человеческих отношений между сторонами через внутригрузинскую границу.
На этом фоне объясняются и отношения с Россией. На протяжении длительного периода истории, вплоть до конца XIX века, Россия была заклятым врагом Абхазии, с которой она вела ожесточенные военные сражения.
Сегодня Россия является партнером против того, что воспринимается как постоянная грузинская угроза. Но это нелюбимый партнер, чьи претензии на власть не слишком привлекательны. Они равным образом воплотились в строительстве огромного здания российского посольства, которое втиснулось в старый город Сухуми, как укрепленная крепость.
С военно-стратегической точки зрения Абхазия является бесценным кладом для России, контролирующей более 200 км береговой линии Черного моря. Россия также является доминирующей державой в экономической сфере, прежде всего в энергетическом секторе.
Абхазы – малочисленный народ, насчитывающий сегодня не более 100 000 человек, и даже в период их совместного проживания с Грузией они всегда опасались доминирования большинства. Страх быть захваченным Россией сегодня особенно силен. Эти опасения проявляются в жестких спорах по поводу двусторонних правовых норм.
В настоящее время на первом плане находится сектор недвижимости. Существует инспирированный Россией законопроект, предлагающий Абхазии взаимное предоставление гражданства. Это позволило бы россиянам, которые затем получат абхазское гражданство, приобретать недвижимость в Абхазии в любое время — карт-бланш на продажу значительных объектов в любом месте страны, чему препятствовало действующее до сих пор правовое регулирование. Проект был представлен на подпись [де-факто] президенту Бжания, который, однако, с этим до сих пор колеблется. Энергетический сектор может стать полем для дальнейших разногласий: Россия предлагает выкупить проходящие через Абхазию линии электропередач, которые срочно нуждаются в инвестициях для технической реконструкции. Вызванные этим отключения электроэнергии стали в Абхазии эндемическим явлением. И здесь абхазское правительство не решается на такое предложение.
Российское давление также стоит за законодательной инициативой объявить независимые организации в стране «иностранными агентами» по примеру недавней практики в России. Она явно направлена против небольшого, но очень активного сообщества абхазских НПО. Первое голосование по проекту недавно провалилось в абхазском парламенте незначительным большинством голосов. Следует ожидать, что эта кампания будет продолжена про-российскими силами.
А Европа? Никто из моих собеседников не возражал против тезиса, что Абхазия — часть большой европейской семьи. Но, таков был встречный вопрос, особенно с НПО, где же реакция Европы? Где европейские ответы на вопрос о том, как включить Абхазию в совместные программы сотрудничества?
Принцип «сотрудничество без признания», который должен был действовать до политического урегулирования абхазской проблемы, не приносит практических результатов. Здесь настала очередь Европы заявить о себе — если потребуется, даже перед лицом сопротивления Грузии. Хорошо понятно, что конфликт вокруг Абхазии не имеет большого приоритета для Европы, но ей необходим обмен, особенно в области экономики, туризма, образования и университетов. Для абхазов по-прежнему существует множество ограничительных правил для зарубежных поездок, касающихся признания документов удостоверяющих личность.
Конечно, этот вопрос остается актуальным и в более широком политическом контексте: каково будущее Абхазии? Где же новые инициативы, способные вывести Абхазию из тотальной изоляции? Нынешнее состояние примирения со статус-кво обманчиво; за ним скрывается все еще неразрешенный конфликт по поводу будущего политического статуса Абхазии. Существуют ли реальные перспективы урегулирования этого статуса в духе независимости, к которой страстно стремятся абхазы? Этот вопрос возникает как в отношении Грузии, так и в отношении России, но он также давно является предметом спора, который выходит за пределы Кавказского региона и затрагивает общеевропейских держав.
Анкваб отметил, что многое зависит от того, в каком духе грузины будут воспитывать своих детей в будущем, будь то уважение к абхазам как к народу, стремящемуся к независимости после гражданской войны, которая угрожала их существованию, или попытки достичь примирения путем постоянного применения силы.
Будущие отношения с Россией также, вероятно, будут проблематичными: будет ли она готова отпустить Абхазию из сферы своего влияния? В XIX веке, в эпоху российских завоеваний в Средней Азии и на Кавказе, существовало выражение: «Там, где однажды поднят русский флаг, он не должен быть спущен никогда». Хотелось бы, чтобы у Абхазии оставался шанс выбора между этими двумя вариантами.
Об авторе
Дитер Боден – Немецкий дипломат. 1995–1996 гг. Глава миссии ОБСЕ в Грузии. С 18 октября 1999 г. по 23 мая 2002 г. — специальный представитель Генерального секретаря и глава Миссии наблюдателей Организации Объединенных Наций в Грузии. Дитер Боден работал над конфликтами в Грузии и был посредником в мирном процессе. Имя Дитера Бодена связано с планом из восьми пунктов по урегулированию грузино-абхазского конфликта «Основные принципы разделения властей между Тбилиси и Сухуми», более известным широкой публике как «план Бодена» или «документ Бодена».
