Заявления из Сухуми о возобновлении переговоров с Тбилиси вызвали неоднозначную реакцию со стороны общественности обеих сторон. Несмотря на различие во взглядах, стало очевидно, что из-за определенных причин грузинская и абхазская общественность пока еще не готовы к прямому диалогу. Более того, если абхазская оппозиция и часть общественности своими громогласными заявлениями утверждали, что этот диалог им не нужен, то же самое отношение грузинская общественность выразила своим молчанием.
Три ведущие фигуры действующего абхазского правительства в июле-августе возобновили разговор о необходимости диалога с Тбилиси. Кроме этого, Бжания, Анкваб и Шамба коснулись и проблем населения Гальского района. Реакция на них в Тбилиси и Сухуми оказались разными.
Правительство Грузии пока не отвечает на эти предложения. Ни в грузинском обществе, ни в политических кругах не обратили на них особого внимания. В Сухуми же, после отставки Хаджимба, эти заявления заметно оживили политическую жизнь Абхазии. 24 июля 2020 года обсуждение этого вопроса состоялось и на заседании одного из комитетов де-факто Парламента Абхазии, в котором приняли участие представители почти всех партий, кроме «Амцахара». Не присутствовал на нем и Бжания.
Соглашение с Тбилиси
Главный интерес абхазского правительства касается Договора о неприменении силы. Даже вопрос о признании независимости, на первый взгляд, переместился на задний план. Об этом наиболее четко заявил Бжания:
— «Мы не требуем от руководства Грузии, чтобы они признали абхазское государство, но принятие Договора о неприменении силы даст возможность диалога — гуманитарного, экономического и любого другого». С одной стороны, такая позиция выражает готовность к переговорам, ибо устраняет с повестки дня главное препятствие — политический статус Абхазии.
Хотя два ключевых вопроса ставят под сомнение это утверждение:
- Абхазские лидеры всегда подчеркивают, что статус Абхазии обсуждению не подлежит;
- В интервью Радио «Свобода» Сергей Шамба заявил, что после войны 2008 года и подписания соглашения с Россией, Грузия не представляет для них главной внешней опасности.
Очевидно, что открытое военное присутствие России в регионе и признание ею независимости Абхазии для Сухуми является более реальной гарантией безопасности, чем подписание с Грузией «Договора о неприменении силы».
Именно в такой политической реальности, для начала диалога с Тбилиси, в качестве предварительного условия выдвижение вопроса о подобном Договоре, скорее является попыткой политического и правового узаконивания итогов войны 1992-1993 годов и российско-грузинского конфликта 2008 года, чем выражение готовности к реальному диалогу.
Особого внимания заслуживает реакция абхазского общества на эти заявления. Перешедшая в пассивное положение после отставки Хаджимба, оппозиция оживилась именно после заявлений о диалоге с Тбилиси.
Мнение дискредитированного Хаджимба и его команды на этом этапе озвучила Организация ветеранов «Аруаа». Члены этой организации занимают самую радикальную позицию. Они не только не поддерживают диалога, но выступают за полное закрытие «Ингурской полосы» [КПП на реке Ингури, груз. Энгури — ред.] и разрыве всяческих взаимоотношений с Грузией. Их популистские заявления в большинстве случаев, основаны на манипулировании войной.
Для абхазского общества же, многие годы занятого созданием образа врага в виде Грузии, это создает психологические барьеры. Стоило «Аруаа» распространить такие заявления с подтекстом: «Разве мы за это боролись?!», как в абхазских соцсетях начали вспоминать участников и жертв войны. Особый упор делался на историю убитого в сентябре 1993 года в Очамчири Жени Казанба.
Подобные моральные барьеры стали характерными для абхазского общества, которое представляет собой избирателей де-факто правительства. Если по отношению к грузинской реферальной программе абхазское общество нашло комфортный выход из положения и пользуется ею молча, не говоря об этом вслух, перед ним вскоре встанет совершенно другая задача в условиях открытой политики. Придется вести разговор публично. И первым, кто начал разговор на эту тему в открытую, стала Организация ветеранов. Они [ветераны] создают первичные нарративы и формируют общественное мнение.
Для урегулирования с Тбилиси проблем, хотя бы экономических, команде Бжания придется рисковать собственной поддержкой. С другой стороны, манипулирование войной не является неиссякаемым социальным капиталом.
Наряду со сменой поколений, возможно уменьшение потребности на образ врага. Хотя для такого изменения в обществе требуется политическая воля, подобного же абхазское общество еще не проявляло. Для него забвение военной темы может оказаться намного проще, чем ее переосмысление. Так как последнее подразумевает признание собственных ошибок и неудач.
Гальский Вопрос
По заявлению Анкваба, изъятие абхазских паспортов у грузинского населения в районе Гали было ошибкой. Шамба же их правовое положение оценил как оскорбительное. На значимость Гальского района для де-факто-правительства указывает и то что, недавно назначенный [глава администрации де-факто президента] Константин Пилия близкий родственник Бжания.
Параллельно с разговорами об абхазском паспорте, в Сухуми осуществили два законодательных изменения: упразднили решение 2003 года 2003 года, согласно которому земельный налог в гальском районе был сравнительно выше, чем в других районах и упразднили принятый в ноябре 2019 года Указ, в силу которого 5% от проектных бюджетов действующих в Гали неправительственных и международных организаций, должно было перечисляться в Детский реабилитационный центр.
Отношение Сухуми к гальскому району на протяжении многих лет не раз менялось. До 1998 года Сухуми даже не контролировал полностью весь район. Если представитель правительства Хаджимба в Гали, один из лидеров той же «Аруаа» Темур Надарая руководствовался явно анти-грузинскими взглядами, правительство Бжания-Анкваба воспринималось как более мягкая сила.
Для местных жителей выдача абхазских паспортов ассоцируется только с коррупцией. Этим путем до сегодняшнего дня в Гали возможно получение любого документа. Подобная реальность же создает проблему доверия между Сухуми и местным населением.
Мягкая политика нынешних властей, возможно, связана как с урегулированием экономических проблем на Ингури, так и с внутренней политикой, в частности — с выборами.
В первом случае легко обнаруживается связь между облегчением правового положения населения в Гали и упорядочением экономических взаимоотношений на Ингури.
Интерес Сухуми – в увеличении бюджета, в то же время, большая часть урожая орехов, собранных в Гали, по словам Бжания, без всяких налогов пересекает Ингури.
Положительное решение вопроса о гражданстве для местного населения и восстановление их права на собственность означает поощрение экономической деятельности. Легализация подобной деятельности предположительно должна подразумевать и восстановление права на свободное передвижение, хотя пока неясно, это право будет распространяться только на тех гальских жителей, имеющих абхазские паспорта или также и на их родственников, или на других вынужденно перемещенных лиц, которые хотят навестить членов семьи, посетить дома или кладбища родных и близких?
Что касается внутренней политической части, предположительно она связана с выборами. По последним официальным данным службы статистики де-факто правительства Абхазии, в Гальском районе живет 30,268 человек (12,3% от общего числа населения), в целом же по Абхазии 43,646 человек – грузины (17,7% от общего числа населения).
В т.н. президентских выборах 2019 года, в условиях, когда действующий тогда президент Хаджимба из-за многих причин был дискредитирован, а его рейтинг был очень низким, тогдашняя оппозиция не смогла победить на выборах. Разница между голосами кандидатов и общая статистика выборов показали, что несколько тысяч голосов имеют критическое значение во время выборов в Абхазии.
Например, по данным на 2019 год, в Абхазии было зарегистрировано 127,232 избирателя и из них только 65.99% приняли участие в голосовании. Между тем, разница между двумя главными кандидатами в пользу Хаджимба составляла только 1027 голосов.
Критическое в правовом отношении положение создали 3155 голосов, голосовавшие «против всех». Судебная апелляция оппозиции основывалась на том пункте действующей Конституции [де-факто Абхазии], согласно которой победитель должен был набрать больше голосов, чем противоборствующий кандидат и голоса против всех, вместе взятых. Для беспроблемной победы Хаджимба недоставало 2128 голосов.
Эти выборы прошли в условиях, когда в Гальском районе было зарегистрировано только около 1400 избирателей. Во время будущих т.н. парламентских, и затем уже президентских выборов, возросшее число лояльных избирателей за счет гальского населения, станет большей гарантией для победы той политической команды, которая восстановит их гражданские права.
Абхазские лидеры пока не говорят об образовательной политике, которую собираются проводить в отношении грузинского населения Абхазии. По заявлению Шамба, их целью является интеграция местных грузин в абхазское общество, хотя реально это политика ассимиляции. О восстановлении образования на родном языке в Сухуми пока речи не идет.
Также как в случае с заявлением о диалоге с Тбилиси, намерения правительства Бжания в гальском направлении имеют очень слабую общественную поддержку. У политических оппозиции в этом отношении имеется больше мотиваций для противоборства с де-факто правительством, т.к. выдача гражданства грузинскому населению скажется противоположно на их политическом капитале.
Реакция Тбилиси
В ответ на заявления из Сухуми в Тбилиси практически ничего не было ни сказано, ни сделано. Отдельные эксперты дали оценку заявлениям, но для СМИ эта тема не стала центральной. На уровне правительства тоже все осталось без реакции и ответа.
С одной стороны, причиной этому назначенные на осень парламентские выборы. Кроме того, грузинское общество по-разному смотрит и оценивает конфликтные регионы. Дело не в потере интереса по отношению к ним, а в осознании того, что де-факто правительства в Сухуми и в Цхинвали не являются реальными игроками в регионе. Они не принимают или не могут принимать реальных решений.
Оккупационную линию контролирует Кремль, который с другой стороны, финансово содержит де-факто правительства. Их же компетенцию и цель составляет всего лишь защита титульных наций региона.
Финансирование со стороны Тбилиси мирных социальных программ – это тот максимум, что правительство и общество Грузии могут предложить абхазскому и осетинскому обществам. Урегулирование конфликтов и деоккупация считаются делом будущего. Возможно, это есть и правильное восприятие реальности, и его оценка.
Если абхазская сторона не готова диалогу, основанному на обоюдных интересах, то грузинское общество в условиях бесперспективности переговоров, сконцентрировано на урегулировании внутренних социальных и политических проблем. Если говорить другими словами – потребность в прямых переговорах не является социальным заказом общества ни одной из сторон.
Потребность в диалоге такого рода уменьшается, т.к. даже восстановленные взаимоотношения не являются гарантией того, что Россия оставит этот регион.
В Сухуми же, предположительно, им понадобится еще больше времени для того, чтобы осознать, что стоящие на мосту Ингури русские пограничники не столько защищают их от грузин, — сколько сторожат и контролируют самих абхазов.
Автор: Зура Цурцумия, Тбилиси
Материал подготовлен в рамках проекта «Вести из Южного Кавказа». В тексте содержится терминология и иные дефиниции, используемые в самопровозглашенных Абхазии и Южной Осетии. Мнения и суждения, высказанные в статье могут не совпадать с позицией редакции «Netgazeti» и тбилисского офиса Фонда Heinrich Böll.
