Президент Азербайджана Ильхам Алиев потребовал от Армении извинений за то, что он назвал Ходжалинским геноцидом. «Только сделав это, нынешнее руководство Армении, возможно, сможет хоть немного смыть грехи этих дикарей, вандалов и кровопийц. Если оно этого не сделает, то, думаю, сама Армения никогда не сможет подняться на ноги» — заявил он на встрече с жителями Ходжалы. Близкие к власти блогеры и телеграм-каналы реагировали так, что, исходя из азербайджанской политической традиции, заявление следует считать программным и стратегическим.
Впрочем, это происходит не в первый раз. Тема массового убийства мирных азербайджанских жителей Ходжалы армянскими военными формированиями в первую карабахскую войну поднималась не так давно, в феврале, но примерно в тех же выражениях Алиев говорил об этом и в 2015 году. Так что здесь важен не только сам текст, но и контекст времени. В 2015 году еще никто не знал, что придет день, когда в Карабахе не останется почти ни одного армянина, и что для Армении чрезвычайно важным будет уже не сам карабахский вопрос, который Баку объявит закрытым, а безопасность самой страны.
Арагац вместо Арарата
Кроме извинений за Ходжалы, Баку требует изменить конституцию Армении, поскольку, по его мнению, там содержатся территориальные претензии к Азербайджану. Дело в том, что в преамбуле Конституции есть ссылка на Декларацию независимости 1990 года, которая, как в ней указано, основывается на совместном Постановлении Верховного Совета Армянской ССР и Национального Совета Нагорного Карабаха от 1 декабря 1989 года «О воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха». Впоследствии Армения принимала решения, формально противоречащие этому постулату, так что юридическая коллизия в самом деле существует.
Однако схожий сюжет есть и в законодательстве самого Азербайджана. Примерно в те же романтические времена, в 1991 году Азербайджан принял Конституционный акт, в котором провозгласил себя правопреемником Азербайджанской демократической республики 1918 года, которая претендовала на обширные территории современной Армении – не только Зангезур, но и, к примеру, Дилижан, территории в районе озера Севан, которое на карте оказывается пограничным.
На эти юридические несоответствия указал недавно и министр иностранных дел Армении Арарат Мирзоян – в ответ на последнее и самое решительное заявление Ильхама Алиева: никакого мирного договора не будет, если не будет изменена армянская Конституция.
Строго говоря, эти претензии Баку тоже высказывает не в первый раз. В начале нынешнего года тема стало настолько актуальной, что Ереван дал понять, что готов пойти навстречу Баку и в этом вопросе. Более того, тогда Азербайджан в качестве претензий высказался даже по поводу, который его непосредственно и не касается – о наличии горы Арарат на гербе Армении.
Активное включение в интересы своего союзника Турции тогда породило впечатление некоторой избыточности требования, и, стало быть, необязательности серьезного к нему отношения. Однако Никол Пашинян тогда пустил все-таки пробный шар, заметив, что гора Арагац ничуть не менее красива, чем Арарат. И тоже намекнул на риски отказа в выполнении запроса Баку – вплоть до новой войны. Примерно в то же время началась популяризация тезиса о том, что противоречие между исторической Арменией и Арменией реальной могут привести к исчезновению последней.
Однако, продолжая настаивать на этой историософской позиции, Пашинян предпочел сдать назад в вопросе Конституции и Арарата. Тем более, что, казалось бы, отношения Армении и Азербайджана начали переходить к плоскость конкретных решений, в частности, несмотря на бурные протесты в Армении, началась демаркация границы между Тавушской областью Армении и Газахским районом Азербайджана.
Возможно, то, что выглядело поводом для оптимизма – и на самом деле во многом им являлось, стало в то же время и поводом осложнения ситуации. Мир забрезжил – значит, мир надо отменять.
Продлить победу
История знает случаи межгосударственных требований изменить что-то во внутреннем устройстве, основанных на опасениях территориальных претензий. Иногда они даже исполнялись – Македония стала Северной Македонией по требованию Греции, у которой так называется ее историческая область. Греция, впрочем, угрожала не войной, а проблемами при вступлении Скопье в Евросоюз. В случае Армении и Азербайджана все иначе. Баку угрожает Еревану торпедированием мирного договора. Ереван же устал постоянно делать вид, что отсутствие мирного договора непременно означает войну.
Баку за неполных четыре года, получил, возможно, больше, чем рассчитывал. Он выиграл войну легче, чем ожидал – настолько, что Москва не только спасла на время остатки Карабаха, но и избавила Алиева от масштабов побед, к которым тогда он еще не был готов.
По мере накопления сил и политических ресурсов, конвертации военных успехов в небывалое внутриполитическое самоутверждение, Баку довел сюжет до логической развязки. При этом не дав своим недоброжелателям ни одного формального повода для каких-либо обвинений или сколь-нибудь серьезного обсуждения каких-либо санкций. Он преодолел родовую государственную травму, оформив внешний периметр там, где привык видеть врага и тридцатилетнее унижение.
Он заявил о себе как о региональном центре силы, с которым приходится считаться всем. Наконец, он фактически похоронил само понятие Южного Кавказа, наследника Закавказья, поскольку сам стал частью огромного пространства, в котором играет роль не бывшей советской республики, а страны, которую теперь приходится перечислять через запятую между Турцией и Ираном. И для веры граждан в это особое предназначение, теперь недостаточно просто мирного договора с Арменией, заключенного просто даже как победителя с побежденным. Ему мало просто закрыть эту страницу, которая вместе с победой станет просто частью истории.
Нет, учебник истории, в котором будет большими буквами вписано имя Ильхама Алиева, причем, теперь, вероятно, перед именем отца, — это в будущем. А сегодня победа должна продолжаться. И если Ереван решил, что своей готовностью к компромиссам он может купить возможность закрыть эту самую страницу, то напрасно. Его поражение тоже должно продолжаться, продолжая победу Баку.
Судя по всему, Баку выбрал формулу «Делимитация вместо мира». Строго говоря, сегодня граница и территориальная целостность для Баку – два кита его победы. То, что он официально называет священным и в чем, как утверждает, не поступится ни пядью. Третий кит не имеет столь сакрального и официального статуса, но он после делимитации границ выходит на первый план: продолжение победы. И это отнюдь не только символ.
Формула Рейгана
Длящийся статус победителя – это политический ресурс, которым можно пользоваться, которым можно давить, которым можно торговать, и не только с Арменией. Он очень может интересовать Москву, которая продолжает надеяться, что с изменением ситуации, связанной прежде всего с войной в Украине, можно будет вернуться к разговору о коллективном контроле над региональным коммуникационным хабом, и здесь возможности Баку и Анары снова будут ей очень полезны. Это интересует Запад, у которого сложные игры не только с Ираном, Турцией и другими участниками хаотического средневосточного действа, но, судя по всему, и все более интересующимся регионом Китаем.
Есть и менее глобальные бонусы – впереди много вопросов с самой Арменией, все с той же границей. И, в конце концов, сам по себе мирный договор – это ритуал, лепнина на фронтоне здания, в котором гораздо важнее фундамент и сбалансированность стен. Россия вслед за СССР, как известно, не имеет мирного договора с Японией уже почти 80 лет, и никому это не мешает.
При наличии недоброй воли или каких-либо иных соблазнов мирный договор никого ни от чего не удержит. И потому в армяно-азербайджанском сюжете важно многое – кроме формального мира. И отсутствие мирного договора с политической точки зрения уж точно функциональнее, чем его наличие.
В общем, без него можно жить – точно так же, как и с ним. А значит, вопрос его необходимости легко становится темой политических спекуляций.
Азербайджану мир не нужен, потому что он еще не все извлек из войны. Но ровно по этой причине не нужен он и Еревану. Никаких гарантий Ереван не получит, но он не может и продолжать цепь компромиссов, каждый последующий из которых просто в силу логики жанра будет унизительней предыдущего. Некоторым образом, маневры Баку даже облегчают жизнь Николу Пашиняну и его команде. И, как ни парадоксально, в чем-то совпадают и мотивы.
Для Армении сегодня тоже в отношениях с Азербайджаном нет ничего важнее делимитации границ. Понятно, что пограничные столбы при наличии искушений не более действенны, чем мирный договор, но по крайней мере больше не будет «серой зоны» вместо границы, наличием которой Баку объясняет локальные обострения. А мирный договор в таких обстоятельствах будет подлинным подарком оппозиции, и в отличие от делимитации границ в Тавуше, которая стал детонатором пусть вялого, но долгого протеста, то, что может сегодня предложить к подписанию Баку, будет в самом деле не договором, а продолжающейся капитуляцией.
Зато твердость в этом вопросе дает возможность власти, напротив, в первый раз после поражения в 44-дневной войне показать долгожданный героизм. Это, конечно, не реванш, но хотя бы видимость разговор на равных. Тем более, что в этом случае армянская власть, приняв пас Баку, может в очередной раз напомнить, какой экзистенциальной опасности ей приходится противостоять. Но больше не время для компромиссов. К тому же есть все основания полагать, что это мероприятие и не слишком рискованное.
Баку слишком долго выстраивал логику своих действий, чтобы не перейти за красные линии по-серьезному. Он их тестировал, он выходил за них с той демонстративностью, которая обычно имеет место в управляемом конфликте, но по большом счету, все, что происходило, в основном происходило в международно- признанных границах Азербайджана или в крайнем случае в той самой «серой зоне», а если и не в ней, то не в таких масштабах, чтобы это стало по нынешним временам причиной для формального международного давления. И если Баку так себя вел, исполняя программу, которую считал для себя обязательной, должно случиться нечто экстраординарное, чтобы он решился на что-то брутальное, когда речь идет о дополнительных бонусах. Что, впрочем, не снижает риска локальных эскалаций.
Словом, мирный договор в его официальном понимании сегодня никого как реальная политическая цель, а не набор необязательных символов, не интересует. Так, впрочем, оно было и вчера, просто тогда риск широкомасштабного обострения выглядел серьезнее, чем сегодня, и разговоры о мире выглядели хотя бы действенным заклинанием на эту тему.
А завтра эта тема и вовсе постепенно будет, возможно, терять злободневность, оставаясь при этом целью-призраком и повесткой дня бесконечных встреч, в том числе и на высшем уровне. В том числе и для того, чтобы Баку обозначил еще какое-нибудь требование, вроде возвращения ему анклавов на территории Армении, без выполнения которого мирный договор снова будет невозможен. Это тот случай, когда, по выражению президента Рейгана, есть вещи поважнее мира. Например, отсутствие войны.
Автор: Вадим Дубнов, Прага
Материал подготовлен в рамках проекта «Вести из Южного Кавказа». Мнения и суждения, высказанные в статье могут не совпадать с позицией редакции «Netgazeti» и тбилисского офиса Фонда Heinrich Böll.
