Автор: Грант Микаэлян, Ереван
К концу 2021 года ситуация вновь демонстрирует все признаки региональной нестабильности, также как и год назад. Если в конце 2020 года многим казалось, что глобальная и региональная нестабильность – случайные и временные факторы, то в 2021 году это, очевидно, опровергнуто. Говорить о том, каким именно будет 2022 год, будет очень сложно. Поэтому сконцентрируюсь на оценке текущей ситуации и возможных сценариев будущего.
Глобальный фон
Международная политика находится в транзите. Еще 10 лет назад мир был однополярным, и основной составляющей мирового порядка являлось то, что все принимали его и признавали правила игры. Сегодня мир больше не является однополярным, но пока еще непонятно, каким он станет. Есть концепция бесполярного мира Ричарда Хааса, возможно, она точнее всего отражает ситуацию. Но глобальные игроки вступают в эру серьезных противоречий. С одной стороны, быстро меняющаяся Америка, которая не может сохранять то лидерство, которое у нее было, и не хочет поддерживать старые институты, вместо этого пытаясь строить новые, пока еще не имеющие легитимности. С другой – Россия и Китай, которые активно выступают против американского лидерства, но альтернативных проектов пока еще не представляют.
Это напрямую сказывается на регионе Южного Кавказа. Анализировать внешнеполитическую, также как и внутриполитическую ситуацию на Южном Кавказе без учета международной политики невозможно – страны очень малы, и проницаемы для иностранного влияния. Особенно это касается Армении.
С точки зрения будущего региона, первым важным вопросом является то, какие игроки обеспечат свое присутствие в регионе на ближайшее десятилетие. В этом смысле есть можно выделить уже имеющееся присутствие России и США, а также Турции, доминирующих в отдельных странах Южного Кавказа, а также заявка на создание «платформы 3+3», в рамках которой Турция предлагает России и Ирану установить совместный контроль над регионом. При том, что внутренний кризис, причем довольно острый, присутствует как в России, Турции и Иране, так и в США и Евросоюзе. Потенциальными новыми игроками в регионе могут быть Китай и Индия и, скорее всего, ближе к концу десятилетия, их вес в регионе усилится.
Вторым существенным вопросом является то, является ли Южный Кавказ регионом или такого региона с политической точки зрения больше нет? Если в 1990-е и 2000-е многие политологи и политики предлагали какие-то проекты отдельной региональной интеграции, то сегодня Южный Кавказ разрывается между проектами Восточного партнерства, постсоветской интеграции и Ближним Востоком, по факту все больше становясь частью последнего. К региону Западной Азии три кавказские страны относят уже почти все международные организации. И, судя по имеющимся тенденциям, это все больше становится реальностью. И даже если Грузия станет исключением и сможет сохранить свой западный вектор, это лишь еще больше подчеркнет дивергенцию интеграций и распад региона с соответствующими культурными, экономическими и политическими последствиями.
Третьим вопросом, который будет определять будущее региона, станет исход ключевого противостояния, существующего на постсоветском пространстве – украинского. И главный вопрос не в том, кто будет управлять Киевом; это противостояние парадигм. Россия, как держава, исходящая из собственных, эгоистичных, национальных интересов, противостоит коллективному Западу, уже постнациональному, мыслящему глобально. От исхода этого противостояния будет зависеть то, в каком направлении пойдут страны Южного Кавказа – будут ли они укреплять свой суверенитет, либо стремиться к западной / глобальной интеграции. И украинский вопрос еще далек от урегулирования, а вероятность войны в 2022 году многими наблюдателями оценивается как высокая.
Наконец, есть еще один вопрос, который по важности не уступает трем предыдущим: насколько благополучным будет текущее десятилетие? Ковид уже второй год оказывает определяющее влияние на человеческое общество, и уходить пока не собирается, выставляя против человечества все новые штаммы. С другой стороны, экономическая ситуация далека от идеальной. Восстановление экономики в 2021 году проходит несколько медленнее, чем ожидалось, все это сопровождается высокой инфляцией. А самое главное, что существуют риски нового экономического кризиса, поскольку существующие экономические дисбалансы не устранены. И это окажет дестабилизирующий эффект на все страны мира, в том числе и на Армению.
Региональный фон
В развитие вышесказанного, надо отметить, что регион Южного Кавказа становится ареной геополитического противостояния. Это противостояние будет выражаться, среди прочего, конкуренцией форматов интеграции, а также переговоров по конфликтам. Например, в вопросе карабахского урегулирования формальным мандатом обладает Минская Группа ОБСЕ под председательством Франции, России и США. Уже существует еще один, пока не формализованный, трехсторонний переговорный формат – Армения, Азербайджан и Россия как основной посредник. Все более активно высказывает свою позицию Турция, а в случае создания платформы 3+3, она станет прямым участником переговоров. Наконец, на фоне приглашения лидеров Армении и Азербайджана в Брюссель и Париж, Европейский Союз пытается создать новый формат для обсуждения армяно-азербайджанского конфликта.
Важнейшей тенденцией последних десятилетий является усиление Турции в регионе Южного Кавказа. Для понимания этой тенденции, приведу следующие цифры. Если в конце 1980-ых гг. ВВП России превышал ВВП Турции в шесть раз, то сейчас – всего лишь в два раза. По населению соотношение снизилось с 2.7 до 1.7 раз. В военном отношении Россия стала слабее, чем была тридцать лет назад, а Турция – сильнее. Как следствие, Турция больше не довольствуется второстепенной ролью, которую ей отводили как на Западе, так и в Москве, и проводит собственную игру, сотрудничая не с коллективным Западом, а с его периферийными игроками, такими как Великобритания, Япония и др. Анкара стала спонсором прошлогодней агрессии Азербайджана против Армении и Нагорного Карабаха, и, несмотря на недовольство Москвы, продолжает развивать свой успех. При этом, помимо экономического динамизма, Турция владеет рядом других важных активов: демографический дивиденд, отсутствие санкций и прочих инструментов сдерживания, де-факто доминирующая роль на Ближнем Востоке (если не считать Египет и Иран) и растущее присутствие по большой периферии, опирающееся не только на объективные показатели национальной мощи, но и на интенсивно используемую мягкую силу.
Все это приводит регион к риску разделения между Россией и Турцией, что предполагает одновременный рост влияния обоих игроков сразу во всех трех странах Южного Кавказа. Грузия уже объявляла о нежелании участвовать в «Платформе 3+3», но этого недостаточно. Во-первых, Грузия может оказаться не в состоянии противодействовать внешнему давлению, а во-вторых, уже заявлена готовность создать формат «3+2», где по сути крупные соседние с Южным Кавказом игроки возьмут на себя роль контролировать регион армяно-азербайджанского противостояния. Точно так же, как и Грузии, Армении крайне невыгодно формирование такой платформы; из всего Южного Кавказа, это выгодно лишь Азербайджану, но вопрос не только в рисках нового империализма, и не только в риске выдавливания Запада из региона, но и в потенциальной утрате формального суверенитета над своей территорией под разговоры о восстановлении транспортных коммуникаций в регионе.
Открытие границы с Турцией для Армении содержит куда больше рисков, чем выгод, но даже в этой ситуации Турция пытается «продать» это свое решение Армении за серьезные уступки в вопросе Карабаха и признания Геноцида армян, а также проведения «коридора» на юге Армении (который в Баку называют Зангезурским, а в Анкаре – тюркским), причем армянское руководство, к сожалению, совсем потеряло способность отстаивать государственные интересы и лишь вяло поддакивает всем внешним партнерам и противникам.
Собственные тенденции в странах региона
Выше уже было сказано о том, что внешнее влияние в регионе определяет в том числе и внутреннюю жизнь стран Южного Кавказа. Нормативные инструменты и мягкая сила Запада оказывают определяющее влияние на внутреннюю политику как в Армении, так и в Грузии. В то же самое время, границы становятся все более проницаемыми и для жесткой силы, на этот раз со стороны России и Турции. Учитывая, что эти тенденции не только не обращаются вспять, но и усиливаются, уже в ближайшие годы ребром встанет вопрос о состоятельности и вообще сохранении южнокавказских государств, и самый большой вопрос будет касаться Армении.
Для сохранения суверенитета во внешних и внутренних делах, Армении необходимо существенное преобразование, но нет уверенности в способности такое преобразование обеспечить. Понятно, что необходимо восстановление эффективности государственных институтов, армии и служб безопасности. Но на какие ресурсы это можно будет провести? Одним из условий выживания будет консолидация общества и государства, в противовес нынешней тотальной раздробленности. Еще одним условием выживания будет формирование долгосрочной стратегии, концептуально оформленной и тщательно реализуемой со стороны государства и в сотрудничестве с общественными, политическими и экономическими структурами страны.
Учитывая, что финансовых, природных, человеческих, и всех прочих ресурсов, критически не хватает, эффективность развития приобретает ключевую значимость. И ради достижения эффективности как раз и необходима реализация стратегии, где каждое действие должно иметь множественные эффекты и последствия. Но подготовка и реализация стратегии – задача общенационального масштаба и лишь объединенная вокруг понятных задач элита может реализовать такие проекты. К сожалению, в Армении такой элиты нет уже на протяжении тысячи лет. Единственным шансом вырваться из ловушки, затягивающей страну на дно, будет формирование такого элиты со стратегическим видением, способной взять на себя лидирующую роль в стране и ответственность за ее будущее. Говорить о том, что во власти этих людей излишне, но похоже, их слишком мало и в оппозиции.
Качественная элита требует множества условий – необходим достаточный уровень образования и мотивации, но сегодня главнейшим фактором является время – его не хватает всем, особенно Армении. Но, хотя общие тенденции более-менее описаны, в частностях могут происходить очень серьезные изменения. Например: насколько устойчивой будет внешнеполитическая линия Турции в случае, если Эрдоган потеряет власть? А что, если Россия сменит внешнеполитические приоритеты? После Афганистана локальные союзники Запада также не могут быть уверены в будущем. Все эти вопросы потребуют ответа и их тоже даст лишь время.
Материал подготовлен в рамках проекта «Вести из Южного Кавказа».Мнения и суждения, высказанные в статье могут не совпадать с позицией редакции «Netgazeti» и тбилисского офиса Фонда Heinrich Böll.
