Автор: Ника Мусави
«Эксплуатировать победу долго не получится», — социальный антрополог об итогах военной операции в Карабахе
Какими были настроения в Баку в сентябре 2023 года? Что думали о военной операции в Нагорном Карабахе простые жители столицы? Севиль Гусейнова, социальный антрополог из Берлина, оказавшаяся в эти дни в Баку, наблюдала за настроениями в городе, беседовала с самыми разными людьми, делала заметки. Эти наблюдения могут дать пищу для размышления о будущем развитии конфликта, который, как убеждена Севиль, продолжается, и затянется еще надолго. Наряду с часто обсуждаемой проблематикой использования конфликта для легитимизации власти, тема социального неравенства в конфликтном контексте практически не слышна.
— Так какое настроение царило в Баку накануне военной операции? Она ведь не стала для горожан полной неожиданностью?
— Понятно, что власти не объявляли открыто о подготовке к проведению военной операции. Но в Баку задолго до ее начала ожидали новой войны. Мужчинам приходили повестки, мобилизовался медицинский персонал – скрыть от населения подготовку к военным действиям сложно, если вообще возможно.
По моим ощущениям, эмоционального подъема, наблюдавшегося в 2020 году, теперь уже не было. После Второй Карабахской войны осталось множество нерешенных вопросов, и я знаю, что многие были недовольны ее результатами. Непонятный статус Нагорно-Карабахской Республики (де-юре ее никогда не было, но де-факто она существовала до сентября), вооруженные отряды карабахских армян, российские миротворцы на территории Азербайджана – все эти обстоятельства омрачали военную победу во Второй Карабахской войне. Эта как бы недопобеда вынуждает «нас» вновь идти на силовые меры, хотя «мы» были готовы идти на уступки. И это было ожидаемо. Война не может быть эффективным методом решения такого конфликта как карабахский.
Из дневника наблюдений:
«У нас просто нет другого выхода. Если бы Россия позволила, и мы бы додавили тогда, в 2020 году, взяли бы Ханкенди, то не было бы всего этого. И как мы видим, с армянами по-другому невозможно» (муж. 57 лет).
«Мы даже им посылали гуманитарный груз, от которого они отказывались. Что еще нам сделать?! Столько мы от них видели предательства, страданий и все равно мы готовы были им помогать» (жен. 60 лет).
Атмосфера в городе была наполнена ожиданием мрачного события, которого хотелось бы избежать. Однако мои собеседники считали, что альтернативы военным действиям не существует. И нужно сказать, что и армянская и азербайджанская власти сделали все от них зависящее, чтобы граждане рассматривали вооруженные действия как единственный способ решения «национальных проблем». Многие сходились в представлениях, что «как всегда» ничего не зависит от «нас»; что речь идет о больших игроках, которые уже обо всем договорились, а простые «наблюдатели» надеются, что их родные и близкие переживут очередной раунд вооруженного противостояния.
Из дневника наблюдений:
«Всюду говорят о том, что должна начаться война. У меня единственный сын, скоро ему исполняется 18 лет, и у него проблемы со здоровьем. Почему я, мать-одиночка, я еле-еле свожу концы с концами, должна отдать своего сына на очередное побоище? Мои предки из Карабаха, но сама я родилась в Сумгаите. Кому нужен этот Карабах пусть идет и воюет, я не хочу, чтобы мой сын погибал» (жен. 51 год).
— И когда эти предчувствия подтвердились…
— 19 сентября я ехала в такси, когда по радио сообщали о начале «локальной контртеррористической операции». Таксист, мужчина 57 лет, казался подавленным. Он рассказал, что его сын отслужил во Второй Карабахской войне, имеет четыре медали и университетское образование, но сидит дома безработный, контуженный и травмированный.
Многие жители Баку, в особенности из социально неблагополучных слоев, понимают, что вслед за началом военных действий последуют похороны новых шахидов (в исламской традиции – мучеников и героев). Несмотря на длящийся десятилетиями конфликт, привыкнуть к гибели молодых людей невозможно. Тем более, что число погибших власти обнародовали лишь несколько дней спустя, так что людям оставалось лишь догадываться, о том, во сколько жизней обошлась эта операция. Много с горечью, с безнадежным отчаянием говорили, что в списках шахидов будут в основном люди из самых бедных семей и неблагополучных регионов, из сельской местности.
Из дневника наблюдений:
«Нет, о жертвах пока нет новостей. Молчат, не время сейчас об этом говорить… Но мы то знаем, что самые бедные получат тела своих сыновей. Чего им не хватало, армянам? Мы же жили вместе и дружно жили. Я сам бакинец, я знаю» (муж., 50 лет).
«А кто там сейчас воюет? Самые бедные, за спиной у них никого нет [т. е. нет богатых или статусных родственников]. Покажите хотя бы одного чиновника или депутата, у которого родные служили или погибли. Да, вот показывали одного депутата, он пошел на похороны внука своей тети! Который [внук] стал шахидом. Целое шоу из этого сделали» (муж., 57 лет).
— А молодежь? Потенциальные призывники? Как они воспринимали перспективу оказаться на фронте.
— Некоторые молодые люди, с кем мне довелось побеседовать, проявляли больше энтузиазма. Но, на мой взгляд, этот энтузиазм также проистекал из безвыходной ситуации, в которой они находятся, безработицы и социального неравенства. С одной стороны, война мало что изменит в их жизни. Но таким образом хотя бы можно принять участие в каком-то значимом событии, выйти на время из рутины, а не провести всю жизнь на плохо оплачиваемой неинтересной работе или вовсе безработным. Будто и им, наконец, есть чем заняться, проявить себя. И, конечно, нужно понимать, что молодые люди выросли и социализировались в конфликтном контексте. Они не видели жизни вне конфликта. Всю их жизнь они находились в идеологическом поле, где важная роль отводилась образу врага, языку ненависти, конфликтным нарративам. Их готовили к войне, а не к мирной жизни, тем более – к такой беспросветной и бесперспективной.
Из дневника наблюдений:
«Я не слежу за событиями. Но если надо будет пойду на войну. А что мне терять? Я мог и в Украине сейчас служить, если бы меня из России не депортировали» (муж., 29 лет).
— После Второй карабахской войны рейтинг Ильхама Алиева среди граждан страны ощутимо возрос. Но многие утверждали, что последующие эскалации заставили людей разочароваться…
— Не сказала бы. 20 и 21 сентября всеобщее внимание было приковано к выступлениям президента, все ожидали официального подтверждения окончания военных действий. Несмотря на чувства социальной несправедливости, обостряющиеся в ситуации военных действий, президент пользуется большой популярностью.
Да, всего за сутки сотни людей были убиты, сотни ранены, в короткий срок сто тысяч карабахских армян вынуждены были покинуть свои дома. Но, поднимая 15 октября азербайджанский флаг в опустевшем Ханкенди/Степанакерте, президент Азербайджана получил возможность заявить, что сдержал данное народу обещание. На сегодняшний день власть президента упрочилась. Но теперь, когда практически все цели достигнуты, ему будет сложнее отвечать на социальные вызовы. Мы видим, что режим, в целом, показал свою эффективность в плане мобилизации людей для ведения военных действий. Но решать куда более сложные проблемы повышения качества жизни большого количества людей не получается. Система остается статичной, коррумпированной и малоэффективной. А эксплуатировать победу и игнорировать социальные проблемы долго не получится. Сейчас президент «на коне», но он утратил важный ресурс – возможность использовать конфликт для объяснения причин социальных проблем.
Из дневника наблюдений:
«Наш президент – красавчик! Такая филигранная дипломатическая работа. Каждый шаг продуман наперед. Молодец!» (муж., 60 лет).
— Как в Баку восприняли новость о капитуляции де-факто властей НКР?
— В отличие от дня завершения Второй Карабахской войны, когда на улицах Баку устраивались спонтанные массовые празднества, на сей раз никаких праздничных настроений не наблюдалось. Напротив, один молодой мужчина рассказал мне, что в ресторане, где он работает, в этот день отменили музыкальную программу. В целом в городе было разлито ожидание неизбежной, но горькой победы, за которую своими жизнями вновь заплатят молодые люди из бедных семей. Но хотя горячей поддержки военных действий и не наблюдалось, однако и протестов также не было.
Люди, безусловно, устали от конфликта, от военных действий. За прошедшие 35 лет очень многие научились верить, что территориальная целостность обязательно должна быть восстановлена, и что другого способа добиться этого, кроме военного, не существует. Ведь, как выразился один из моих собеседников, с «армянами по-другому невозможно». Недоверие и нелюбовь к соседям не исчезли. Конфликт продолжается.
Материал подготовлен в рамках проекта «Вести из Южного Кавказа». Мнения и суждения, высказанные в статье могут не совпадать с позицией редакции «Netgazeti» и тбилисского офиса Фонда Heinrich Böll.
