Интервью с заложником: «я твердо уверен, он бы выстрелил»

Netgazeti предлагает интервью с одним из заложников, захваченных во время нападения на банк в Зугдиди. Ираклий Кварацхелия — заложник, через которого похититель передавал свои требования в прямом телевизионном эфире. Его освободили незадолго до того как в здание вошел представитель МВД.

Ираклий, расскажите как с самого развивались события, с вашей точки зрения?

Я приехал в банк, как обычно, чтобы забрать банковскую карту, которую заказал на прошлой неделе. Пошел, получил номер, и стал ждать своей очереди, когда услышал звук выстрела. Вошел вооруженный мужчина с автоматом в одной руке и гранатой в другой, с котрой он вынул кольцо, как только зашел, приведя ее в боеготовность.

Где тогда находилась охрана банка?

Внутри я вообще не видел охраны, если честно. Может, на улице кто-то был у входа, хотя я этого не заметил. Единственный, полицейский, стоял снаружи, у лестницы, когда этот человек уже ворвался внутрь. В какой-то момент он повернулся и позвал этого полицейского, чтобы тот впустил его, однако этот полицейский проигнорировал его и остался снаружи, больше внутрь он не входил.

Он ударил ногой [зеркало на столе], разбил столы. Затем он увидел из окна, что кто-то с улицы его снимает, и выстрелил в его сторону.

Из автомата?

Да, из автомата. Но потом, когда мы вошли в контакт с ним, за 7 часов, естественно, какой-то контакт был установлен — какой-то заложник спросил его, ранен ли человек, в которого тот стрелял. Он сказал, что стрелял не для того, чтобы ранить.

О коммуникациях с ним мы поговорим позже, можете описать здание?

Здание имеет три этажа и веранду. На самом деле, у него также есть четвертый этаж. Там две маленькие комнаты, если не ошибаюсь. Он провел нас по каждому этажу и выбрал третий этаж.

На кадрах видно, как в какой-то момент выводят людей. Как им это удалось? Он не мог их контролировать?

Только дверь в эту веранду запиралась на замок, который можно было открыть только с помощью пропуска. Позже этой дверью уже нельзя было пользоваться. Эта дверь была заперта, уже после того как люди прошли в нее.

Что произошло дальше?

Как только он выбрал место, он сказал одному из заложников позвонить по номеру 112. Спросил у кого есть телефон и тому кто ему ответил, сказал звонить, но поставить телефон на громкую связь. Он все слышал, что говорил оператор и диктовал заложнику, что сказать в ответ.

Что он диктовал?

Требовал прибытия переговорщика.

У него был телефон?

Нет, не заметил.

Кроме живого общения была ли связь с кем-нибудь?

Нет. Во всяком случае, так что бы мы могли заметить. Фактически, это исключено. Он не оставлял нас ни на секунду.

Ни на секунду не оставлял? Не разрешал перейти в соседнюю комнату?

Через несколько часов, когда уже было очень сложно сдерживать физиологические потребности, нам разрешили сходить в туалет, по одному человеку.

Когда истек срок ультиматума, что он сделал?

Он сказал мне, что бы я снова позвонил на «Мтавари Архи» (телеканал) и нацелил на меня оружие. Автомат. Я отказался — если он собирался, по истечении срока ультиматума, убить меня в прямом эфире, решил пусть стреляет прямо сейчас, но не во время звонка в прямом эфире. Но он сказал мне, что не будет стрелять, его единственная цель — получить деньги. После этого я позвонил и это было прямое включение, самое эмоциональное включение.

Он видел, что происходит мобилизация и спецназ готовится к штурму. На самом деле, на мой взгляд, правоохранители это планировали. Это стало бы полной катастрофой, мы бы все погибли, потому что он держал в руке гранату.

Что происходило до прибытия регионального представителя? Как проходили переговоры с полицией?

Очень напряженно. Переговорщик [начальник полиции Самегрело-Земо Сванети Автандил Галдава], с моей точки зрения, был очень хорошо подготовлен и максимально сделал все возможное, что можно было бы сделать, я выражаю глубокую благодарность этому человеку.

На протяжении всего переговорного процесса он старался максимально растянуть время, и параллельно с этим он постоянно требовал освобождения нескольких заложников, и добился этого.

Грабитель пошел на уступки и освободил несколько человек. В самом начале нас комнате было 20 человек, а потом уже, в последний момент было 12-13.

Кому принадлежал телефон, по которому велись переговоры?

Одному из заложников. Тому, кто однажды уже звонил на номер 112. По этому же номеру он связался с Автандилом Галдавой. А потом он связывался с Галдавой по его личному номеру.

Когда пришел Галдава, он принес деньги?

Да, передал сумку.

Ту сумму, что называлась 500,000$? Он потребовал дополнительную сумму?

Нет, он не менял требования.

Он пересчитал деньги?

Он сказал показать деньги и увидел что там 5 пачек.

А в самом банке он брал деньги?

Нет, не брал. Когда он вошел в банк, потребовал менеджера, но никого из ответственных лиц на месте больше не было, им видимо удалось выбраться, и он не пытался взять деньги в банке.

Коммуникация о которой вы упоминали, как вы вошли в контакт с грабителем?

Когда 7 часов сидишь в одной комнате, в такой ситуации, когда каждый час может стать последним часом твой жизни, ты пытаешься больше узнать о людях которые рядом. И мы пытались узнать что-то о нем и друг о друге.

Мы спрашивали друг друга, зачем пришли в банк, какая у кого ситуация. И он сам на каком то этапе стал с нами коммуницировать.

Например, о чем вы говорили?

Например, один из заложников рассказал, что вчера у него была свадьба, он молодожен и ему нужны были деньги для регистрации машины. За ними он и пришел в банк. Он еще что-то пошутил по этому поводу, точно не помню, что.

Люди стали друг другу что-то рассказывать, делиться, что бы как то выйти из того-то тяжелое психологическое состояние, которое испытывали. Кто-то задавал вопросы, он больше просто говорил.

Мне например сказал… был включен прямой эфир и он смотрел телевизор. Шла информация о том, что «Имеди» говорило обо мне — что я работал в мэрии, что я был членом «Национального движения» и попытки связать это с этой историей, совершенно аморальные и тяжёлые для меня. Если вы находитесь в такой ситуации и видите что-то подобное, то, что государство делает по отношению к тебе, это полная катастрофа.

Короче, он спросил, действительно ли я был сотрудником мэрии? Я подтвердил, что раньше был сотрудником мэрии. Затем он спросил меня, был ли я в предыдущем правительстве? Я сказал ему, что да. Тогда он сказал — о, брат, тебе хана, у тебя большие проблемы.

Если я не ошибаюсь, один из заложников написал: «Он кормил нас хачапури». Как это было?

Нет, это было не так: у одного из заложников был хачапури [пирог с сыром]. Он попросил разрешения его достать, тот разрешил. Он сам (грабитель) тоже им «угостился».

Он сам не принес еды?

Нет, еду не принес, но взял с собой воду в пол литровой бутылке. Он был хорошо подготовлен.

Что еще было, кроме воды и автомата?

У него был отдельно пистолет, отдельно автомат и запасной магазин (к автомату).

«Лимонка» постоянно была без кольца?

Да постоянно, в боевой готовности. У него устала рука, и он перекладывал ее из руки в руку. Позже он стал перекладывать ее чаще.  Тогда я спросил, может, ему следует вставить кольцо обратно и дать отдых руке.

Что он ответил?

Сначала он сказал, что не может вспомнить, куда бросил. Я сказал ему, что могу точно вспомнить, где он его бросил, но это было на первом этаже, и на первый этаж он меня не пустил.

Он нервничал в этот момент или просто перекладывал лимонку из руки в руку?

У него устала рука. Как сказали специалисты, невозможно 7 часов удерживать в одной руке лимонку.

Он говорил о каких-то планах?

Нет.

Например, на что он потратит свои деньги?

Нет, ни слова. Ничего такого не говорил.

Он говорил по-грузински или по-мегрельски?

В основном он говорил по-грузински, но мы также общались по-мегрельски, на что-то он ответил по-мегрельски.

Вы обратили внимание на акцент? Откуда он мог быть по происхождению?

Сказав, что у него был мегрельский акцент, я бы вас обманул. У него не было мегрельского акцента как такового. Однако он знал мегрельский язык.

Он был спокоен?

Он не волновался ни секунды. Единственное, он проявил признаки волнения, когда срок ультиматума истек, а с ним никто не вышел на связь. Как раз тогда произошло прямое включение [на «Мтавари Архи»], и потом они вышли на связь.

Как вы думаете, он бы осуществил угрозу?

Да. Почему я так думаю? — у него было дело, и ради того что бы завершить это дело, он пошел бы на убийство. Я убежден, что когда человек идет в одиночку на такое, с гранатой в руке, он был готов выстрелить.

В разговорах, он говорил что-нибудь о себе?

Нет, абсолютно ничего.

Было ли лицо полностью закрыто?

Да, так часть лица, где были видны глаза, тоже была закрашена.

Не маскировал голос?

Нет, не маскировал.

Сможете ли вы узнать его по голосу, по фигуре?

Не знаю, не уверен, приблизительно возможно смогу.

Как проходил ваш допрос?

Это длилось довольно долго, мы приехали в 11 утра и уехали в 17:30.

Вас спрашивали о партийной принадлежности?

Последние полчаса были полностью посвящены тому, почему я пошел в банк и чего я там хотел. К счастью, все вспомнил и подробно описал. А еще у меня был серийный номер, нервничая засунул его в карман, его им [следователям] и предоставил. Больше ничего такого.

На нескольких телеканалах, как вы упомянули, что подчеркивалась ваша партийная принадлежность, то же самое происходило и в Facebook. Как вы это прокомментируйте?

На это, вот что я могу вам сказать. Как сторонник «Национального движения», с нетерпением жду когда закончится вся эта грязь, которую развели вокруг меня вчера. Это неслыханно, я не знаю, в возможно ли такое где-нибудь в другом государстве.

В МВД Грузии официально подтвердило освобождение всех заложников. Последние заложники были освобождены к 5 часам утра 22 октября. Их здоровью ничто не угрожает. Похитителю удалось скрыться, ведется операция по его розыску.